Музей-заповедник Михайловское всегда был большой открытой сценической площадкой, на которой разыгрывались самые разные представления. В начале века это были наивные просветительские акции, во время которых изумлённые зрители могли увидеть, как из-под сводов липовой аллеи выходит задумчивый Александр Сергеевич Пушкин и невзначай читает «Я помню чудное мгновенье».
В золотые шестидесятые на певческом поле около усадьбы оживал театр поэтического слова, где читали свои стихи Давид Самойлов и Булат Окуджава, где пушкинские тексты звучали в исполнении лучших артистов обеих Российских столиц. И особая театральность жила в оформлении заповедника, когда его директором был легендарный создатель Семён Степанович Гейченко. В усадебных домах стояли свежие цветы и лежали свежие яблоки, полы пахли берёзовыми вениками. Посетители чувствовали себя гостями поэта, его деда Петра Абрамовича Ганнибала, его друзей Осиповых-Вульф. Казалось, что хозяева только что вышли, и каждый в их отсутствие волен был домыслить свой собственный спектакль.
С уходом из жизни Семёна Степановича Гейченко не прекратились концерты и спектакли в залах Научно-культурного центра, не прервалась традиция проведения шумных праздников и фестивалей на поляне Михайловского, но стала ощутимой нехватка тихой, неофициальной, какой-то интимной театральности, которая была так присуща заповеднику прежде. Этот дефицит ощущали, видимо, и те, кто навсегда связал свою жизнь с заповедником, и те, кто постоянно приезжает сюда из больших городов на лето. И именно потому для многих почитателей пушкинского края огромным подарком стали фестивали Лаборатории искусств , организованные в августе 2005 года по инициативе художника Петра Быстрова и режиссёра Григория Кофмана.
Фестиваль под девизом «Параллели и ассоциации с русской классикой» собрал на поляне лесного кордона камерные коллективы из России, Германии и Австрии. Открытая сцена, деревянные лавки, скульптуры из природных материалов, музей под еловыми ветвями, ширма кукольного театра, костёр, палатки и русская баня – в таких декорациях играли Пушкина, Гоголя, Галича.
Проект в 2005 году поддержали Федеральное Агентство по Культуре и Кинематографии, администрация Пушкиногорского района, Санкт-Петербургский филиал Гёте-института, и Центр развития некоммерческих организаций. И хотя средства были выделены скромные, они позволили сделать фестиваль бесплатным для всех желающих. Открытые двери здесь – традиция. Подворье лесного Кордона-2, спрятанного в уголке Михайловского, всегда открыто. Ворот и забора настоящего здесь нет. Открытый вход на авторские чтения, где собираются поэты из Святых (Пушкинских) гор и Пскова, гости из Москвы, Петербурга и других городов, открытый вход на выставку изобразительного искусства и фестивали.
Пётр Быстров и Григорий Кофман задумали программу развития своего детища шире, чем просто встречу театральных коллективов. Им хотелось, чтобы в камерном пространстве, среди трав и деревьев встречались артисты, писатели, художники, музыканты из больших и малых городов разных стран, чтобы альтернативное, принципиально некоммерческое искусство стало тем общим языком, который поможет объединить разные культуры. Они сознательно обратились к сложной, смешанной и весьма нетрадиционной аудитории. Ведь на зрительских скамейках рядом оказались творцы, искусствоведы, учителя, шофера, крестьяне - жители провинции и столицы, очень пожилые и совсем юные люди, которые нечасто сходятся вместе. В дни фестиваля их объединило, вероятно, одно – абсолютная свобода выбора. Даже рекламы происходящего в посёлке не было – одна единственная афиша. Прийти и уйти можно было в любое время. Хочешь – живи с фестивалем круглосуточно: ходи утром на мастер-классы, днём на экскурсии, вечером на спектакли, ночью на обсуждения. А хочешь – постой, проходя мимо, у плетня, послушай пару песен – и иди дальше.
Нет сомнения в том, что «Сказка о царе Салтане» в исполнении Уты Шульц или «Записки сумасшедшего», сыгранные Кристианом Мокком собрали бы в столицах самую искушённую театральную публику: и залы были бы полны, и аплодисменты долги. И всё-таки кажется, зрители не получили бы такого глубокого ощущения тесного эмоционального контакта со спектаклями, как это было под закатным августовским небом при нескольких десятках зрителей. Здесь не было торжественных билетёров и администраторов, следящих за порядком. Но была собака, решившая вдруг забраться на сцену и подыграть австрийской актрисе Марии Хенге в спектакле о любви и гибели Маяковского, дождик, который внезапно стал оформлением спектакля «Паспорт» по абсурдистской пьесе о России Пьера Буржуа, писк комаров, аккомпанировавших ударным инструментам спектакля чебоксарского театра Годо «Любовь по барабану».
В том, что происходило на кордоне, чувствовалось какое-то великое, древнее дыхание площадного театра, который объединял человека и природу, город и сельские дороги, рыцарей и простолюдинов. Хрестоматийное пушкинское «театр родился на площади» стало вдруг живым и очевидным. Мечта о народном театре в широком пушкинском понимании обретала плоть. Необыкновенное ощущение полноты и истинности происходящего очень хотелось продлить. И только память о трагичном конце героя кукольного фарса и великой поэмы Гёте, память о докторе Фаусте, мешала воскликнуть русским и немецким участникам происходящего: «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!»
Тем не менее дирекция заповедника, не слишком расположенная к новому начинанию, приложила все усилия, чтобы не допустить его повторения и развития. Попытки бороться с независимым фестивалем на месте не принесли успеха. Петра Быстрова и Григория Кофмана поддержала не только местная администрация, но и местная прокуратура. И тогда руководство заповедника решило действовать через центр. Просьбы отказать организаторам фестивалей Лаборатории искусств в поддержке поступили в Федеральное агентство. Оно, не желая лишних конфликтов, отказало.
И напрасно. Именно такие, глубокие, сущностные, некоммерческие проекты помогут возрождению национальной культуры, восстановят межнациональные связи, прославят землю, которая дала им приют. Фестивали Лаборатории - существенное звено, которого так недоставало в последние годы духовной ауре заповедника. Поддержав его, заповедник вернёт дивный аромат живого присутствия творческого поиска, которым Михайловское обязано Пушкину, и которым оно славилось при Гейченко.
Авторы текстов : Михаил Ротин, Иван Веселовский
|
